Проклятье.

Быть может покараете меня вы за сие признанье,
А может быть осудит собственный народ жестоко,
Но не может больше сдерживать себя мое сознанье,
Меня простит за нетерпимость пусть всевидящее око.

Мечтая я когда-то оказаться в государстве Датском,
Не мог покончить с бюрократизма бременем мудатским,
Это глобальное уничтоженье человеческого рода,
Наличее бумаги, стало судьбу решать всего народа.

В тюрьме невинные гниют за страхи властьимущих,
Лежат в земле, кто рот раскрывши стал героем,
Лишь уцелевшие, ухода ради, за могилами, орущих,
О правде, посмертно награжеденных орденом свинцовым.

Заботятся о нас, во след перекрестивши вздохом мрачным,
Руки перстом всевидящего ока в лице служителя синода,
Чтоб вдруг с контроля не смогли сойти путем удачным,
Раскрыв их заговор случайно против родного им народа.

Их главный кто-то, кого незная выбирали вместе,
Шли отдавая голоса охрипшие от стонов и молитв,
С коленями в кровь сбитыми на том же самом месте,
Стоит и врет о подвигах солдат не вышедших из битв.

Как же вам совести хватает рот свой грязнососный,
Словами о благочистивости своей ублюдской отмывать,
Как бабе нагло можете брехать, чей сын несносный,
Погиб, когда его послали, за кошелек свой жизнь отдать.

Ну почему же вы без нас не можете решать проблемы,
С врагами, которых создали своей же жадностью и ленью,
Оставьте же в покое нас, не надо вашей нам системы,
Нам дайте вы уйти от вас подальше едва заметной тенью.

Я верю, придет к вам рано или поздно Божья кара,
Вы заслужили исполнений проклятья этого сполна,
Узнаете вы прелести чистилища проклятого пожара.
И будет там тогда даказана ваша преступная вина.