Профессия- реставратор [... возможно все! =)]

Этический кодекс Голландской ассоциации профессиональных реставраторов гласит: «Мастер не должен упускать возможность рассказать публике о целях своей работы». Эта формулировка нас обнадежила. Мы нашли мастера, реставратора Международного центра Рерихов Ксению Никифорову. А она поведала, как ее занятие связано с врачеванием и… криминалом.

"Когда я говорю «реставратор», все вспоминают роман «Если наступит завтра». Там описывается способ кражи картины из музея Прадо: пока сообщник отвлекал на себя внимание, художник быстро заменил подлинную подпись автора фальшивой, картину признали подделкой и продали мошенникам за бесценок. Приходится объяснять, что это преступление могло произойти только в воображении автора. Современные методы исследования – химический анализ, инфракрасные лучи, рентген – не оставляют мошенникам шансов. Сомнительно, что художник смог обмануть реставратора. Ведь мы получаем набор знаний о старейших техниках, знаем, на каких холстах, грунтах и какими красками писали в том или ином веке. Реставраторы похожи на врачей, наша главная заповедь: «Не навреди!»"

Есть мнение, что реставраторы – неудавшиеся художники. Неправда! Некоторые мои коллеги успешно занимаются живописью, участвуют в выставках. А еще из реставраторов получаются великолепные копиисты, потому что мы не зациклены на одной манере письма. И, конечно, наша профессия гарантирует стабильность. Эти соображения и помогли мне определиться с призванием. С 11 лет я училась в художественной школе, решила поступать в Санкт-Петербургское художественное училище им. Н. К. Рериха. Живописцем или скульптором я себя не видела, лепку терпеть не могла, дизайн не для меня. И я стала реставратором станковой темперной живописи. Ни секунды об этом не жалела! Мы учились на произведениях искусства из музеев Ярославля, Архангельска. Экспонаты по-особому упаковывали, перевозили в машинах с климат-контролем, самые ценные сопровождала охрана, в училище их помещали в сейф с бронированной дверью, сигнализацией. Работая с такими предметами, чувствуешь особую ответственность.

После училища я устроилась в фирму, мастерская которой была расположена в помещениях Михайловского замка.Мы занимались восстановлением картинных рам из собрания музея, для выставки «Одеть картину» вчетвером вернули к жизни 40 рам XVIII-XIX веков из собрания Государственного Русского музея. Был увлекательный проект по реставрации иконостаса XVIII века в Псково-Печорском монастыре. Приходилось работать практически без выходных – «от заутрени до вечерни». Условия не самые комфортные: холод, сырость, отопление «по случаю». Кроме того, нужно было приноровиться к расписанию служб, церковных праздников, соблюдать правила поведения в мужском монастыре…

Самое интересное началось, когда я после свадьбы переехала к мужу в Москву. Работаю в центре Рерихов. Провожу осмотры, готовлю картины к выставкам, восстанавливаю их. При транспортировке в Россию наследие Рерихов сильно пострадало, многие полотна хранились в плохих условиях, а некоторые были некачественно, второпях отреставрированы в 90-х годах.
Хорошо, что в нашей работе почти невозможно «убить пациента». Если реставратор делает ошибку, он просто прибавляет себе работы. Моя профессия располагает к консервативности, я стараюсь осторожно применять современные материалы (синтетические клеи, акриловые краски): они еще мало испытаны временем. Рабочая «аптечка» выглядит просто: тонкие кисти, как у художников, масляные и акварельные краски, иногда пастель, осетровый клей, мучной клейстер, медицинские скальпели, шпатели, спирт. Есть маленький утюжок, которым удобно разглаживать вздутия на иконах и картинах, для той же цели используются шприцы. Все, как у врачей, только мы лечим картины.

Самое важное – запастись терпением. Мгновенных результатов не бывает. Один педагог произнес фразу, ставшую моим девизом: «Слова «невозможно» в реставрации нет!» Можно сказать «долго», «трудно», «нецелесообразно», но возможно все. Мне нравится ощущать себя «доктором». На моих глазах вещь преображается и выздоравливает, как бы больна она ни была. Это завораживает! Расчищаешь потемневший лак на иконе и видишь, как проступает лик. Или после удаления загрязнений на картине проявляются детали, которых не было видно. Это сродни чуду, и каждый день несет новые открытия.

Был случай, когда картину неизвестного художника пытались выдать за шедевр XIX века с помощью фальшивой подписи. Определить подделку было несложно: в лупу я увидела, что подпись поверх кракелюра и прикрыта тонким лаком, но только в этом углу. А когда я попробовала ее спиртом потереть, она стала смываться, в то время как вся остальная живопись стояла намертво. Мы легко разоблачили мошенника.
А однажды заказчик принес икону, на которой, как он утверждал, изображен сюжет «Спас Нерукотворный». Когда расчистка старого лака была закончена, меня ждал сюрприз. Обнаружился другой сюжет – «Смоленская Богоматерь». Заказчик приехал забирать работу, был разочарован. Устроил скандал, кричал, что я подменила старинную икону. Меня спасла только профессиональная привычка фотографировать работу на всех этапах!

Хочешь стать реставратором? Учти детали.

Необходимые качества: терпение, аккуратность, добросовестность, логика, аналитические склонности, внимание, хорошая память, чувство цвета, художественные способности.

Опасности: аллергия на рабочие материалы.

Где учиться: Государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина в Санкт-Петербурге, Российская академия живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова в Москве, Московский государственный академический художественный институт имени В.И. Сурикова.

Cosmopolitan